"Встречный". Производственный фильм

В начале тридцатых годов в советский кинематограф ворвался звук. «Важнейшее из искусств» заговорило и стало важнейшим вдвойне. В стране также происходило много нового и интересного. Коллективизация, первая пятилетка, индустриализация… В общем, «жить стало лучше, товарищи; жить стало веселее»!.. В связи с этим у кинематографа появилась иная и очень чёткая задача – отобразить и восхвалить великие перемены. Авангардные кино-эксперименты 20-х годов оказались теперь не актуальны. Революционная поэтика сменилась бытовой героикой построения коммунизма в отдельно взятой.

Почти одновременно появилась целая серия картин на производственную тему. Среди них была картина Фридриха Эрмлера и Сергея Юткевича «Встречный». Действие картины разворачивалось на заводе, на фоне станков и прочей производственной «экзотики», а название обозначало встречный план, выдвинутый рабочими в ответ на план государства и партии.

«Встречный» не был первым звуковым фильмом, но никогда ещё герои советских фильмов так много не говорили. Диалоги заняли на экране очень важное, может быть, даже главное место. Также «Встречный» не был первым фильмом на производственную тему. Но именно он определил и предсказал развитие производственного фильма на долгие годы вперёд. Здесь зародилось то, что впоследствии назовут «социалистическим реализмом». Стиль, который при всём обилии бытовых деталей – стопок водки, простонародных лиц и выражений – имеет примерно такое же отношение к реальности, как, скажем, сюрреализм.

Во «Встречном», как в зерне, оказались заложены чуть ли не все основные сюжетные и эстетические линии, которые потом были подхвачены и развиты во множестве других картин. Талантливый рабочий, избавляющийся от вредных привычек; продвинутый коммунист, помогающий осознать ошибки менее продвинутому… Эти сюжеты будут кочевать из фильма в фильм. Они будут сдобрены более или менее выраженной лирической линией, которая никогда не станет главной, а также темой вредителей. Но куда же без них, особенно в 30-е годы? Получается классический соцреализм: борьба хорошего с лучшим. Здесь нет плохих людей (за исключением, конечно, вредителей, этих врагов народа, чудом выживших «обломков империи»), – есть несознательные. Это, в своём роде, воскрешение идей эпохи Просвещения: каждая душа по природе своей коммунистка, ей только нужно об этом доходчиво объяснить.

«Встречный» давался режиссёрам очень тяжело. В дневниках Эрмлера запечатлены его мучения. Перед глазами стояли красноармейцы, Эрмлер был ещё во власти революционной поэтики, прославившей и сделавшей его как режиссёра. А тут нужно было снимать бытовую картину на производственную тему, и совершенно не понятно, как к ней подступиться, за что ухватиться. Эрмлер, еврейский мальчик их провинциальной аптеки, а затем чекист, совершенно не чувствовал темы. Но в этом и прелесть «Встречного»! Картина создавалась, когда ещё не было никаких канонов жанра. Картина сама создавала каноны. Режиссёры шли как бы вслепую, нащупывая, угадывая новый стиль. Открывая его. Это была их terra incognita. А, наверное, только так и может рождаться настоящее искусство. Проторенная дорога – это удел ремесленников.

Фильм, как всё новое, принимался тяжело и не сразу. Первый показ прошёл в гробовой тишине. Эрмлер и Юткевич поклялись уйти из кинематографии. Но с каждым последующим показом картина принималась всё лучше и лучше, очень быстро превратившись во флагмана новоиспечённого жанра.

Эрмлер и Юткевич пошли по пути снижения пафоса. Без пафоса такую картину сделать нельзя, пафос – это данность. Но пафос необходимо было чем-то оживить, разбавить. Спасал юмор, который, как бисер, рассыпан по всей картине. Во «Встречном» очень много смешных реплик, комичных персонажей и ситуаций. Но главное, без чего не может обойтись ни один хороший фильм на производственную тему – это великолепные актёры. Только талант, харизма живых людей в кадре способны оживить эту мёртвую заводскую природу. Вы посмотрите, какие хорошие актёры во «Встречном». Владимир Гардин, Андрей Абрикосов, Мария Блюметаль-Тамарина… Всех не перечислишь. Даже самые эпизодические роли подобраны тщательно и выразительно. Борис Пославский играет с такой неподдельной ненавистью к советской власти, что невольно становится страшно за судьбу актёра. Очень хорош Борис Тенин, играющий секретаря. Это потом уже появилось море похожих персонажей. А тогда это было внове, что оказывается большевика можно играть и вот так: просто, с юмором, с каким-то мейерхольдовским, эстрадным хулиганством, он может быть своим в доску, выпивать с нерадивым рабочим, быть влюблённым в чужую жену, разбираться в линейках хуже школьника…

Многие удачные картины на производственную тему отмечены той же печатью, что и «Встречный». Это снижение пафоса, обилие юмора и каскад блестящих актёрских работ. Вспомним хотя бы чудесную «Большую жизнь» Леонида Лукова с Петром Алейниковым, Борисом Андреевым и другими замечательными актёрами.

Важная часть успеха производственной картины (да и, конечно, не только производственной!) – это песня, которая становится народной. Во «Встречном» это знаменитая песня про утро, что встречает прохладой, на музыку Дмитрия Шостаковича. Знаменитый поэт тех лет Борис Корнилов, когда писал слова этой оптимистичной песни, не знал своей судьбы, не знал, что будет репрессирован и погибнет в заключении.

После войны, после ХХ съезда фильмы на производственную тему, конечно же, изменились. Лучшие из них стали серьёзней, глубже. В них меньше юмора. Скажем, прекрасный фильм Владимира Басова «Битва в пути» с Михаилом Ульяновым в главной роли. Картина овеяна ветром оттепели, я смотрел её сейчас – а картина очень длинная – на одном дыхании. Всё та же борьба хорошего с лучшим, есть и любовь женатого героя к чужой жене. Но во «Встречном» и других довоенных картинах не было драмы. Был всепоглощающий утренний оптимизм. А здесь есть. И любовь заканчивается болью и драмой. И борьба тоже.

Особое место в истории производственного фильма занимает потрясающая картина восьмидесятилетнего (!) Юлия Райзмана «Частная жизнь». Михаил Ульянов за роль в этом фильме получил приз на Венецианском фестивале, что стало его самой большой наградой за пределами страны. Картина – своеобразное подведение итогов. Можно легко представить, что герой Ульянова в «Частной жизни» – это постаревший Бахирев из «Битвы в пути». 1982-ой год, предчувствие распада… Директора крупного предприятия отправляют на пенсию. В производственных картинах частное растворялось в общем. И вот личный итог героя, возврат к частному, к личной жизни, к близким людям, на которых все эти годы не было времени…

Конечно же, подавляющее большинство производственных картин – скучные, серые, похожие друг на друга фильмы. Но это скорее проблема их создателей, чем самого жанра. Для настоящего художника фильм на производственную тему всего лишь заданные правила игры, только повод, чтобы рассказать о главном, о своём. Один их ярчайших примеров этого фильм Отара Иоселиани «Листопад». История на винзаводе, с традиционной для соцреализма борьбой за качество продукции, превращается в тонкую психологическую притчу, с христианскими аллюзиями «античуда». Христос претворял воду в вино, а здесь вино превращают в воду.

Дух веет, где хочет… Не бывает плохих и неинтересных жанров. Бывают неинтересные художники. Огюста Ренуара однажды спросили, что важнее: «что» или «как»? Ренуар ответил: важно «кто».

P. S. Казалось бы, картины на производственную тему канули в небытие вместе с распадом Советского Союза. Но уже в новом тысячелетии, в новой стране появился новый производственный фильм. Вадим Абдрашитов по сценарию Александра Миндадзе снял картину «Магнитные бури». Но это уже совсем другое время, другой взгляд и другое кино…

март 2008 года, эфир – 11 апреля