Евгений Сулес


--//--


   Что можно увидеть в уголках своих глаз, выходя из ванной перед встречей с юной любовницей

«Вот я уже и не молодой человек…» – подумал Серёжа, глядя на себя с улыбкой в зеркало.

Он только что вышел из ванной, источал запах хорошего парфюма, был подпоясан полотенцем, гладко выбрит и свеж. Но что-то в уголке его глаз говорило об обратном. Об обратном отсчёте или об обратной перспективе… Этого Серёжа не решил. Но уголки его глаз ему не нравились. Было в них что-то усталое и немолодое.

До встречи с Катей оставалось два часа.

«Так странно, – продолжил свои думы Серёжа. – Ведь в душе я как был мальчишкой, так и остался. Пятнадцать лет, не больше… Я так же робею, когда вижу или тем более разговариваю с красивыми женщинами. Люди младше меня, кажутся мне старше, я смотрю на них как на взрослых дядек и тёток. У меня ничего не болит… Но вот эта вот хрень у моих глаз… морщинки это что ли или как правильно назвать… эта хрень…»

Дальше Серёжина мысль не пошла. Она забуксовала, не облекаясь в слова. Он что-то увидел, чего не было раньше или чего он просто не замечал, что-то почувствовал… Но что?

«Что?.. Ну, что-что, Серёжа, что?..»

Серёжа не выдержал, не ответил сам себе и перескочил.

«Мужчина, – передразнил Серёжа воображаемую тётку то ли в троллейбусе, то ли в метро. – Мужчина, вы сейчас сходите?.. Сходите, говорю, мужчина?»

«А скоро уже и место начнут уступать… Хотя нет, эти не начнут… Сядут, ноги расставят, развалятся… и рожа такая… выражение такое… мол, а мне всё по хую!..»

И тут Серёжа осёкся. Внимательно посмотрел в зеркало, покачал головой и сказал вслух:

– Совсем молодой мужик… а рассуждаю как… старпёр какой-то!

Он вспомнил Катю. Её двадцать лет, её такую открытую, свежую улыбку, резкие движения и суждения, взгляд… Особенно взгляд. Ей было интересно на него смотреть. Это не был взгляд полный любви и нежности. Нет, она смотрела с интересом. Она открывала мир, прекрасный и удивительный. И Серёжа был очень важной частью этого мира.

Смотри она на него с любовью, ему это нравилось бы гораздо меньше. Любовь – большая ответственность. Сережа знал это очень хорошо. А ответственность – тяжёлый груз. Но главное, в любви нет никакой заслуги. Глуп тот, кто гордится, что его любят. Любовь – это злой или добрый рок и больше ничего. Полюбить можно и козла. Любят не за что-то. И не вопреки тоже. Любят просто. Просто так. Просто любят. Потому что пришла пора, потому что звёзды встали именно так и указали на тебя. Кесмет, как говорят турки, судьба…

А вот то, что она смотрела на него с интересом, в этом Серёжа чувствовал свою личную заслугу. Он истосковался по такому взгляду. Жена уже давно смотрела на него как на милую сердцу часть интерьера. Любимый старый шкаф, по нему приятно провести рукой, рядом с ним так уютно и спокойно сидеть и молча коротать вечер. Дорог ли такой шкаф? Конечно, дорог. Бок о бок так много всего пережито, и плохого, и хорошего. Если, не дай Бог, с этим шкафом что-нибудь случится, опустеет не только комната, но и жизнь. Но у этого шкафа известен каждый миллиметр, знакома каждая трещинка. Он дорог, он часть жизни, но он больше неинтересен. Познание закончилось.

Слушала жена Серёжу точно так же, как и смотрела на него, спокойно и даже деликатно. Спокойно что-то рассказывала сама. Они давно уже не спорили, никогда и ни по какому поводу. Пора споров прошла.

А Катя только начинала его открывать. И это открытие увлекало её, кружило голову, она жила в эти дни полной грудью. А грудь, кстати сказать, была у неё красивая и не маленькая. Сережа был горд за себя, за то, что он может быть интересен двадцатилетней девушке. Ему казалось, что он молодеет вместе с ней душой и телом. Иногда он вытворял такие вещи, которые не делал и в двадцать лет.

Но это была не любовь. Это была необходимость. И это было хорошо. От этого было легче. Легче обманывать и легче закрывать глаза на некоторые особенности такой связи.

И вот сейчас Серёжа стоял перед зеркалом обмотанный полотенцем, мокрый, выбритый, свежий, хорошо пахнущий… стоял и пропадал в уголках своих глаз, где, как ему казалось, притаилось что-то очень нехорошее. Возраст или даже старость… Хотя было как-то смешно думать про старость в тридцать пять лет. Но смешно Серёже не было. Ему было ох как не смешно.

Сережа вошёл в комнату, присел на диван. И поймал себя на мысли, что не хочет ехать на встречу с Катей. Ему почему-то подумалось, что вот это, что он увидел у себя в уголках глаз, оно как-то незаметно и неотвратимо переползёт в Катю, что он её заразит чем-то через свои глаза. При этом не было никаких сомнений, что и без него её заразят. Обязательно заразят. Даже ещё быстрее, сильнее и хуже. Но Серёже вдруг очень не захотелось в этом участвовать. Очень не захотелось, чтобы это перешло в Катю от него, из его глаз, и потом очень долго, а, может быть, всегда, ассоциировалось бы у неё с ним. Он представил, что вот так же сколько-то там лет спустя, а, может быть, всего через несколько дней, Катя выйдет однажды из ванной, посмотрит в зеркало и увидит в уголках своих глаз то же, что сегодня увидел он. И подумает о Серёже. Но так нехорошо подумает.

Сережа сидел и погружался в свои мысли всё глубже и как-то безнадёжней. Сереже стало очень себя жалко. Жаль, что всё в его жизни уже, по сути, было, всё случилось и случилось именно так. Не так что бы плохо, но именно так, а значит никак иначе. И вряд ли что-то новое его ещё ждёт там, впереди, за каким-то там новым поворотом, как ждало всегда до этого, и вера в это, предвкушение и предчувствие помогали пережить самые тяжёлые моменты жизни. Ему стало жаль свои двадцать лет, которые больше никогда не наступят. А что такое двадцать лет? Это же не цифра, это не математика, а та свежесть восприятия, лёгкость и беззаботность, когда чуть ли не каждое мгновение наполнено до краёв. Ну и вот это: всё ещё случится, всё ещё впереди… и неизвестно, как это будет и что, но точно будет и будет хорошо. Очень хорошо… Вот это, наверное, и есть двадцать лет.

Сережа продолжал сидеть, а пора было уже одеваться, собираться, чтобы не опоздать на свидание. Но царство разделилось само в себе, и одна часть Серёжи очень хотела поскорее увидеть Катю и забыться ею, а другая не хотела этого совсем.

Ему казалось, что это конец какого-то фильма. Сейчас заиграет песня, хорошая песня, и пойдут титры. А герой так и будет сидеть и смотреть куда-то в себя. Люди начнут выходить из кинотеатра, выходить на улицу, в вечер. Кому-то фильм понравился, кому-то нет. Кто-то идёт и думает: а что же будет с героем дальше, а кто-то про него сразу и навсегда успел забыть. А те, кто думают, одни считают, что всё будет «гуд», а другие, что нет, что плохо будет, а точнее никак.

Удивительно, столько людей пришло на него посмотреть, и думают о нём, и даже желают ему счастья… А сам Серёжа, как ни пытался сосредоточиться, так и не мог определить, понравился ему фильм и этот человек, главный герой, или нет, и что же и как будет с ним дальше.

18-19 июля 2008 года

Оставить сообщение