"Лой быканах"

Памяти всех ушельцев посвящается…

*Примечание. «Лой быканах» – русско-абиссинская народная песня ушельцев. Исполняется на ушельском языке в картине Сергея Соловьёва «Чёрная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви».

Я смотрел «Розу…» всего один раз. Давно; запомнил плохо. Она слилась для меня в некое марево, в печальный и разухабистый абсурдный балаган с крышами, захламлённой, и от того какой-то живой и уютной, коммунальной квартирой, её жителями, Толиком «с прибором» в узбекском халате, Гребенщиковым из шкафа, матросами, бегущими по палубе незнакомого корабля, юностью и первой любовью. Героя и моей собственной, потому что мне тогда было ровно столько же, сколько ему. Мы были пятнадцатилетними капитанами…

Ну и, конечно, музыка. Догорала моя эпоха группы «Кино», впереди мерцал серебряный век «Аквариума». Спустя годы у меня появился красиво изданный диск «Чёрная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви» с ныне покойным Абдуловым на крыше на обложке. И, помимо хрестоматийных «Сарданапал», «Лой быканах» и «Корабль уродов» (как некий подводный центр фильма), я хорошо знаю все вздохи-ахи-гудения Бориса Борисыча сотоварищи на этом альбоме и в этом фильме. И «Пленение И. В. Сталина ирландским героем Фер Диадом», и «Народный герой думает об основании династии», и «На горной тропе Далай Лама встречает Кама Сутру»…

Фильм я помню плохо, но при этом почему-то очень хорошо помню себя. Того, кто смотрел этот фильм. Помню как бы со стороны… Комнату, где я сидел, наполненную старой советской мебелью. Настоящее чужое старьё. Что-то было куплено по дешёвке у соседей или просто отдано ими из добрых чувств за ненадобностью в следствии апгрейда собственных квартир. Что-то доставал отец. Он работал в ЖЭКе дворником и иногда приносил мебель. Свежевыкинутую с помоек или прямо из квартир одиноких новопреставленных. Однажды он принёс совсем не тронутые дореволюционные акварельные краски. Ими было не очень удобно рисовать, но они были предметом моей гордости и одноклассников зависти.

Помню, где стоял чёрно-белый телевизор «Рекорд», где сидел я, всю обстановку в мельчайших подробностях… Да, телевизор был чёрно-белый. Сейчас он кажется мне совершенно диковинной и прекрасной вещью. Такой же, какой тогда казался цветной. И отчего-то немного жаль тех, кто никогда не узнает, не увидит, не поживёт хотя бы какое-то время с чёрно-белыми телевизорами. Футбол по ним незабываем!.. Они воспитывали в нас экстрасенсорные способности. Мы умели различать цвета чёрно-белого царства. И точно знали, что вот этот чёрный вовсе не чёрный, он красный, а не какой-нибудь там синий. Не говоря уже о голубом…

Но, главное, я очень хорошо помню, что происходило во мне. Что-то попало в меня, и внутри пошло какое-то движение… Зазвучало и отозвалось. Тронулось, как лёд на реке, что-то сокровенное, из тех вещей, что плохо формулируются словами. Или – скажем иначе – сокровенный мой человек заговорил на непонятном языке. В его невнятных словах одновременно были призыв, предсказание и приговор.

На ум ещё приходят слова из песни с того же альбома. Лирический герой ранен светлой стрелой прямо в сердце, и вопрошает: чего же, мол, мне ещё после этого желать?.. Потом идёт цитата из Фитцджеральда – ночь нежна – и, как само собой разумеющееся и всем понятное, описывается светлый прямой путь нашей любви. Но далее снова возникает словесный тупик. Автор выбивается из сил и недвусмысленно в этом признаётся: ну разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?..

В тот вечер я заглянул куда-то… Куда, к слову сказать, так и не вошёл. Ни тогда, ни после.

Прошло довольно много времени, но я так и не могу понять, и это не даёт мне покоя, почему же я так хорошо запомнил тот вечер и себя в нём?.. И так плохо запомнил фильм. Важен ли он вообще, этот фильм, или я с таким же успехом мог просто смотреть в потолок? Не знаю… Но вспоминаю с благодарностью. Тот вечер, фильм и – мальчика, который наивно думал, что является мной.

2009, 2010 года