Евгений Сулес


--//--


   Ловушка для Божьих птах

Действующие лица:
С е р г е й – молодой человек.
П е т я – молодой человек, примерно одних лет с Сергеем, может быть, чуть старше.
Л е н а – девушка Сергея.
Н а т а л ь я – мать Сергея.
В л а д и м и р – отец Сергея.
Л ё ш а – молодой парень из клиники.
С а н С а н ы ч – психолог средних лет.
Ч е л о в е к – мужчина средних лет (может быть один актёр с Сан Санычем).
Д в а с а н и т а р а.

Человек выходит на сцену, общается напрямую с залом.
Ч е л о в е к. Я наркоман. Так получилось… Те, кто в проблеме поймут. А кто нет… Ну что же, это ваше счастье. Но, я думаю, вам просто повезло. Потому что стать наркоманом может каждый. Каждый… Не важно из какой ты семьи и сколько тебе лет… Наркотикам все возрасты покорны!.. Не важно мужчина ты или женщина… Сколько у тебя денег тоже не играет никакой роли. Если много, подсядешь на кокаин. Наркотик для тех, кто при бабле. А если нет, то это, наверняка, будет героин, с парой пересадок в начале пути… Потому что на те деньги, что ты потратишь на кокс, можно купить столько герыча, сколько вам и не снилось!..
В принципе достаточно один раз оказаться не в том месте не с теми людьми… Не в том настроении… Особенно если тебе лет пятнадцать, в голове гуляет ветер… Поругался с родителями… Проблемы в школе… С друзьями… Одиночество… Несчастная любовь… Или просто какой-то пустяк. За окном осень. Дождь идёт неделю, не переставая… Машина новые брюки обрызгала… Да столько причин и поводов может найтись в пятнадцать лет… Да и в двадцать, и в двадцать пять, и в тридцать пять… Всегда что-то может найтись. Проблемы на работе. Творческий кризис… профессиональный… Ушла жена… Несчастная любовь… В общем, всегда может найтись повод, всегда. Чтобы оказаться в ловушке. Как птица. Летала, летала, по полям, долам и весям Божья птаха и в один не прекрасный день попала в силки. И стала жить в клетке. Стали её кормить по часам, пока не умерла… А иногда можно и без повода. Просто за компанию. Потому что я же особенный. Со мной-то ничего не будет!.. Это слабаки ломаются. А я нет. Я сильный. Вон роллинги до сих пор пашут. Кит Ричардс, как заспиртованный. Как из кунсткамеры, Ричардс… Да и Джаггер не хуже. Так что, «жить быстро, умереть молодым» совсем не обязательно. Да если и так. Когда тебе пятнадцать, когда ты пятнадцатилетний капитан, умереть в двадцать семь, как Моррисон, или как Кобейн – это то же самое, что дожить до старости. Офигительно долго до двадцати семи. Когда тебе пятнадцать…
Да и зачем жить после тридцати?! Зачем?! Для чего?! Нас ведь со школьный скамьи учили: лучше тридцать лет пожить, да живой крови попить, чем триста лет, да питаться падалью!.. А ещё есть очень хорошая отмазка: это всего лишь трава. Это же только спайс… Это же только кокс… Не героин! А потом, когда всё-таки героин, то: я его буду только нюхать. Главное не в вену. Нарики – это те, кто в вену. А когда до вены дойдёшь, то: только один раз. В жизни надо всё попробовать! Да, вот это очень работает. В жизни надо всё попробовать. Один раз. С первого раза не привыкну. Один раз не… Так, это про другое. Второй раз тоже можно. Третий… А-а… Бог любит троицу, вот!.. Четвёртый… Нет, четвёртый уже перебор… Так просто не отмажешься…
С четвёртого начинаем обратный отчёт!.. Золотая фраза: это последний раз! Вот это работает до самого конца. До гробовой доски. До смерти, как говорится, раньше срока…
Небольшая пауза.
У меня друг был. Его звали Витька. Лучший друг детства… Чёрная курчавая голова… то ли Пушкин, то ли цЫган… Сколько всего вместе… в нашем безоблачном советском детстве, когда мы шныряли, где хотели, чуть ли не с первого класса…
Витя умер от передозировки. Нашли его только через три дня. Мы с ним были одногодки. Жили на одной лестничной клетке. Вместе увлеклись рок-музыкой. «Кино», «ДДТ», «Зоопарк»… Витьке больше всего нравились «ГрОб» и «Алиса». Как он классно Кинчева показывал: «Всем тем, кто отдал душу ветру, всем, кто знает, что такое любовь, но и умеет ненавидеть, «Алиса» дарит свой огонь, грейтесь пока мы в силе»!.. И ещё этого… Гагарина из «Ассы»… Мне кажется, это я должен был… Что он вместо меня…
Сколько человек умирает от наркотиков ежедневно в России? У кого с собой есть телефон или планшет забейте, спросите у всемирной сети: «сколько человек умирает от наркотиков ежедневно в России…» Попробуйте! Не стесняйтесь…
Около 80 человек. В год около 30 тысяч. И это только учтённые мёртвые души по первой найденной ссылке. А сколько неучтённых? А в мире? Интернет, скажи, сколько людей в мире умирает от наркотиков в год? По последним данным ООН, отвечает интернет, – 200 тысяч. Задача: за сколько лет от наркотиков умирает один миллион человек, если в год умирает 200 тысяч? Ответ: за пять лет. Это очень простая задача, любой второклассник её решит. За пять лет умирает миллион человек!.. Как на войне.
Вот сейчас многие всерьёз переживают и боятся, не начнётся ли Третья мировая. А она уже началась. Она уже идёт, третья мировая война, и люди гибнут…
Пауза.
А те из вас, кто не принимает… Вы уверены, что не принимаете? Точно? Или, может быть, просто место пока занято? Алкоголем, сигаретами, компьютерными играми… Может быть, вы шопоголик? Или сексоголик?.. Или не можете без своей машины или интернета?.. В этом доме под снос приманок много. Каждый ведётся на своё…

Сцена первая. Петя, Сергей.
П е т я. Крутая вечеринка!
С е р г е й. Что?
П е т я. Говорю, крутая вечеринка!
С е р г е й. Да, да… Крутая!..
П е т я. Крутая, крутая! Бухаешь?
С е р г е й. Да, ром с колой. А ты?
П е т я. Я нет. Я вообще не пью.
С е р г е й. Вообще-вообще?
П е т я. Что?
С е р г е й. Вообще, говорю, не пьёшь?
П е т я. Вообще. Алкоголь для быдла. Алкоголь тупит. Правительство наживается на водяре похлеще, чем на нефти. Нефть так, для отвода глаз. Главное алкоголь. Пьющим стадом легко управлять!
С е р г е й. Как же ты расслабляешься?
П е т я. А я не напрягаюсь! А-а-а… Знаешь этот анекдот?
С е р г е й. Ага, знаю.
П е т я. Классный анекдот! Только старый. Какой-то ты серьёзный! Ты очень серьёзный. Я тебя так и буду звать – серьёзный чел.
С е р г е й. Да не, почему? Я не серьёзный.
П е т я. Не-не, ты серьёзный. Я знаю, тебя не берёт бухло. Оно тебя грузит. Ты сидишь такой, типа мне улыбаешься, а сам такой грузанутый. Ну может там у тебя с предками…
С е р г е й. Да, не-не, всё нормально.
П е т я. Ну я же вижу…
С е р г е й. Да, говорю, всё хорошо.
П е т я. Или девчонка не даёт.
С е р г е й. Да все мне дают!.. Блин, всё хорошо у меня.
П е т я. Ладно, я понял, понял, всё хорошо, пойдём, покурим. У меня кое-что есть для тебя.
С е р г е й. Я не курю, спасибо.
П е т я. Я тоже не курю, серьёзный чел. Сигареты для дебилов. Травка, чел, травка. Зелёная, зелёная трава… Тебе нужно сделать пых-пых-пых. И – тоска пройдёт!..
С е р г е й. Не-не, я не буду, спасибо.
П е т я. Отличная трава, очень хорошая. Настоящий афганский ганджубас! Это тема, чел!
С е р г е й. Нет, я… не курю.
П е т я. Ты чего стреманулся что ли? Это всего лишь трава. Я же тебе не кокс там подгоняю. Она растёт под лучами звезды по имени Солнце. Между землёй и небом. Никакой химии, чел. Богом данная трава. Никакого похмелья. Голова только прояснится от неё, и ты все свои проблемы увидишь в истинном свете.
С е р г е й. Да нет у меня никаких проблем.
П е т я. Тогда вообще ништяк. Будет чистый кайф. «Я помню чудное мгновенье, передо мной явился кайф, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты»…
С е р г е й. Да не знаю даже…
П е т я. Ты чего думаешь, я нарик что ли какой-то? Нарики по венам гонят раствор. Пару тяг сделаешь, не понравится, в другой раз откажешься. Но уже будешь знать, от чего отказываешься.
С е р г е й. А на алкоголь нормально ляжет?
П е т я. Вообще нормально. Я сразу увидел, что ты нормальный чел, дай пять! Пойдём!..
Отходят, закуривают. Затягиваются, замирают, передают. Так несколько раз.
П е т я. Ну что, кайф?
В т о р о й (неуверенно). Кайф…
П е т я. Кайф, кайф! Всё в кайф!
С е р г е й. Всё в кайф!..
П е т я. По кайфу!
С е р г е й. По кайфу!
П е р в ы й (блаженно улыбаясь). Добро пожаловать в рай, чел!
С е р г е й. Тебя как зовут?
П е т я. Петя. Ты чего ржёшь?
С е р г е й. Ну просто ты говоришь, добро пожаловать в рай, и зовут тебя Петя. Апостол Петр, блин…
П е т я. А-а-а… Догнал! Да, я апостол Петр, нирвана, чел! Нирвана!
С е р г е й. Фига се…
П е т я. Чего? Чего опять?
С е р г е й (показывает на зал). Знаешь, мне кажется, что мы с тобой стоим на сцене… голые совсем… А на нас смотрит полный зрительный зал…
П е т я. Всё, всё, чувак, тебе хватит.
Забирает папиросу.
С е р г е й. Кайф!
П е т я. Кайф, кайф, чел… Всё…
С е р г е й. Свобода!
П е т я. Свобода, свобода, чел, всё, успокаивайся…

Сцена вторая. Лена, Сергей.
Л е н а. Сереж, ты куда?
С е р г е й. Мне надо, зайка… по делу… спи…
Л е н а. В три часа ночи?
С е р г е й. Надо помочь другу…
Л е н а. Серёж, что происходит?
С е р г е й. В смысле? Ничего.
Л е н а. Я же чувствую. Ты стал раздражительным, перепады настроения… Срываешься куда-то среди ночи… Не приходишь домой… У тебя… кто-то есть?
С е р г е й. Да нет… Ты что?! Никого у меня нет! Я тебя люблю… Просто надо… по делу… Я же сказал!
Л е н а. Серёжа, ты очень изменился в последнее время… Что-то происходит, я знаю… Куда делся лучший мужчина моей жизни? Ты всегда был такой сильный, такой ласковый, заботливый… Тебя как будто подменили…
С е р г е й. Я вернусь, и мы завтра поговорим обо всём об этом… Ленка, ложись спать, пожалуйста. Всё хорошо.
Л е н а. Ты никуда не пойдёшь!
С е р г е й. Уйди, дура! Не стой на дороге!..
Замахивается. Возня. Из кармана выпадает пакетик с белым порошком. Лена подбирает его с пола.
Л е н а. Что это?
С е р г е й. Не твоё дело!
Л е н а. Что это?!
С е р г е й. Мумиё!
Л е н а. Какое мумиё?! Что ты несёшь?! Мумиё чёрное!.. Ты что… наркоман? Ты это принимаешь? Нюхаешь? Колешь? Что это?!
С е р г е й. Это… для друга… у меня друг подсел… Отдай!
Л е н а. И поэтому ты плохо спишь? Поэтому ты такой стал мрачный и злой? За друга переживаешь?!
С е р г е й. Да, переживаю! Дай сюда!
Лена подбегает к окну, открывает окно.
Л е н а. Подойдёшь, выброшу в окно. И сама выброшусь!
С е р г е й. Дура! Дура!! Дура!!!
Бьёт кулаком по стене. Уходит в ванну. Возвращается через некоторое время, спокойный, позитивный.
С е р г е й. Ленка, ну, что ты, всё, всё… Фиг с ним… с другом… Всё! Никуда не пойду. Иди ко мне, зайка…
Л е н а. Чего, уже… ширнулся? Или как вы там говорите между собой? Вставило?
С е р г е й. Я же тебе говорю… Это не для меня… Я не…
Л е н а. Хватит врать! Давно? Что именно? Говори!
С е р г е й. Иногда траву… Нечасто… Недавно…
Л е н а. Только траву? А это что?
С е р г е й. Ну ещё спайс… Лен, я завяжу! Это вообще не проблема!
Л е н а. Так что здесь?
С е р г е й. Спайс…
Л е н а. Белого цвета? За дуру меня совсем не считай! Кокаин?
С е р г е й. Да какой кокаин… Блин! Ты знаешь, сколько кокс стоит?!
Л е н а. Тогда что? Я всё равно узнаю! Говори правду или тебя завтра же здесь не будет!.. Героин?
С е р г е й (отводит глаза). Нет…
Л е н а. Да! Здесь героин! Серёжа, ты колёшь себе героин!
С е р г е й. Нет, нет, не колю… Смотри!
Показывает руки.
С е р г е й. Я чистый. Я только нюхаю. Это совсем другое дело…
Л е н а (опускается). Значит всё-таки героин…
С е р г е й. Лена, я брошу. Всё будет хорошо!.. Главное не колоться. С остального легко соскочить. Я люблю тебя! Иди ко мне! Я тебя люблю! Давай поженимся! Я хочу от тебя ребёнка! Нет, двоих… Троих! Двух мальчиков и одну девочку… Иди, ко мне. Я хочу тебя!
Обнимаются. Звучит музыка. Танцуют медленный танец.
Л е н а (говорит в зал, когда поворачивается лицом к залу, без злобы). Какая я была дура… Поверила ему… И сколько раз ещё верила… Сколько было этих сцен… Клятв… Попыток соскочить… Но он уже тогда был мёртвый… Он уже был в мёртвой точке… Точка – так они называют место, где торгуют наркотой… Наркоман – это зомби… Живой мертвец… Как в кино, вроде с виду ещё человек, но его уже укусили, он уже мертвец… Не верьте наркоманам, девчонки, не верьте… Эта тварь даже предлагала мне вместе с ним… И после этого он смел ещё что-то говорить о любви… Предложить любимому человеку наркоту!.. А сколько девчонок соглашаются… И с ножом за мной бегал… Девочки, не будьте дурами… Героин умеет ждать… Он сильнее вас, вы ничего не сможете сделать… Просто уходите… Бегите! Это единственное, что вы можете сделать. И для себя, и для него… За одно благодарю Бога, что не родила от него…

Сцена третья. Наталья (мать), Владимир (отец), Сергей.
В л а д и м и р. Так что у вас всё-таки с Леной случилось?
С е р г е й. Ничего. Просто решили немного отдельно пожить. Отдохнуть.
В л а д и м и р. Немного? Вообще-то уже полгода…
Н а т а л ь я. Володя, это их дело, разберутся… взрослые люди…
В л а д и м и р. Я просто хочу понять. Чего-то мы с тобой ни разу не отдыхали друг от друга.
Н а т а л ь я. Володя…
В л а д и м и р. Что Володя?.. Я думал, уже скоро на свадьбе погуляем. Слушай, сынок, тебе не двадцать лет. Пора уже принимать какие-то решения в жизни. Лена, наверное, от тебя этого и ждёт.
С е р г е й. Чего ждёт?
В л а д и м и р. Чтобы ты взял на себя ответственность.
С е р г е й. Да нет, пап, не в этом дело.
В л а д и м и р. А в чём?
Н а т а л ь я. Володя, дай ты ему спокойно поесть.
С е р г е й. Спасибо, мам, я не хочу.
Н а т а л ь я. Не вкусно?
С е р г е й. Да нет, очень вкусно. Просто нет аппетита.
Н а т а л ь я. Какой-то ты у меня бледный, осунулся, синяки под глазами… Ты не заболел?
С ы н (резко). Мам, нет!
В л а д и м и р. Тон смени, когда с матерью разговариваешь.
С е р г е й. Сам смени!
В л а д и м и р. Не понял…
С е р г е й. Ты вообще себя слышишь? Ты там, на работе, начальник. А здесь… Мы от тебя вообще никогда тона нормального не слышали. Ты с нами всегда как с говном каким-то подчинённым общаешься…
В л а д и м и р. Что ты несёшь?..
С е р г е й. Ладно, я. Я – говно. Но мать-то за что?
Н а т а л ь я. Серёжа, Серёжа, успокойся…
С е р г е й. Да я спокоен, ма, я спокоен. Но раз уж такой разговор пошёл. Про решения в жизни, про ответственность, про все дела… Вот ты мне ответь, пап, раз в жизни ответь, почему ты такой козёл?
Н а т а л ь я. Володя, не слушай его…
В л а д и м и р. Я тебе сейчас ударю. Понял?
Н а т а л ь я. Володя, не надо!..
С е р г е й. Чего, правда глаза режет? Пап, ты – козёл! Ты вообще нас с матерью любил хоть когда-нибудь? Хоть маленький период в жизни был? У тебя никогда на меня времени не было! Может, я хотел с тобой… А у тебя никогда не было времени!
В л а д и м и р. Не было. Потому что я всегда в отличие от тебя много работал. Чтобы у вас с матерью всё было.
С е р г е й. Да, конечно, вот главная отмазка: деньги! Достаток!.. Я такой всегда самый прикинутый в классе был… Но, может, мне не это было нужно?..
В л а д и м и р. А что тебе было нужно?
С е р г е й. Да я не знаю… Чтобы ты со мной… Ты же отец, ты должен был что-нибудь придумать… Да что угодно! Просто поговорил, музыку послушал… В зоопарк сходил…
В л а д и м и р. Мы ходили в зоопарк.
С е р г е й. Да, один раз сходили в зоопарк, когда мне было… Сколько лет? Сколько лет мне было?
В л а д и м и р. Ну я не помню… Пять… семь лет… Мы несколько раз ходили.
С е р г е й. А что ещё?
В л а д и м и р. Что ещё?
С е р г е й. Что ещё мы делали вместе?
В л а д и м и р. А что мы должны были делать? Я не понимаю!..
С е р г е й. Вот именно, ты не понимаешь! Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь!
Н а т а л ь я. Серёжа, успокойся, папа всегда много работал, он всегда очень уставал. Он не жалел себя… Всё ради нас, ради нас…
С е р г е й. А может не ради нас?
В л а д и м и р. А ради кого? Что ты несёшь?!
С е р г е й. Не ради кого. Просто чтоб нас поменьше видеть.
В л а д и м и р. Замолчи. Иначе будешь сегодня спать на улице! Ты меня понял?
С е р г е й. Да я сейчас сам уйду!
Н а т а л ь я. Серёжа… Володя…
С е р г е й. Мама, хватит меня успокаивать! Почему я один? Почему я всегда один?!
Н а т а л ь я. Господи, да что с тобой?! Ты не один. У тебя есть мы, Лена…
С е р г е й. Почему я один у вас?
Н а т а л ь я. Что значит один?..
С е р г е й. Почему вы не родили ещё детей?
В л а д и м и р. Да причём тут это-то?
С е р г е й. Притом, притом! Я всегда был один! Может, если бы у меня был брат или сестра, всё бы было по-другому…
В л а д и м и р. Да что было бы по-другому, что?!
С е р г е й. Вот это!
Скатывает рукава. Синяки. Поднимет брючину. То же. Пауза.
Н а т а л ь я. Серёжа… Ты…
С е р г е й. Да, мама, да, поздравляю, твой сын… И твой, папа, тоже… Наркоман… Я же, надеюсь, всё-таки его сын? Или у него и на это не было времени? Нарик… Гарик… Зовите меня теперь Гарик… Гарри…
Владимир хватает его за грудки. Трясёт.
В л а д и м и р. Заткнись! Сядь.
Толкает Сергея на стул. Ходит взад-вперёд. Наталья плачет.
В л а д и м и р. И что? Что ты этим доказал? Кому? Кому ты сделал хуже? Кому отомстил? Я тебе скажу. Себе! Только себе. Это твоя жизнь… Ещё вот матери… Ты о ней подумал? Когда вот это вот всё… Она же не переживёт, если с тобой…
С е р г е й. Я же говорил… надо было… брата или сестру… запасной вариант…
В л а д и м и р. Заткнись! Вот дурак… Дурак! Ты думаешь, если в семье трое детей, то один пусть подыхает от наркотиков, мол, у нас ещё двое? Вот дурак!..
Ходит.
В л а д и м и р. Ладно, я виноват перед тобой. Я мало уделял тебе времени. Хорошо. Пусть так. Может быть, у нас с матерью… не самые лучшие отношения…
Н а т а л ь я. Володя…
В л а д и м и р. Пускай. Я говорю: может быть. Но это не причина! Не причина! У тебя всё было! Всё! Вот у соседей, четверо детей, отец ушёл, мать бухала, им в 90-е реально жрать было нечего… И никто, никто!.. Чего тебе не хватало в жизни?.. Нет, дело не в этом. У тебя наоборот слишком всего было. Слишком много… Надо было тебя с пятнадцати лет полы мыть заставить в поликлинике. Дворы мести вместо этих грёбанных мигрантов. Работать, работать, работать!.. Знаешь, как мне по жизни херово бывало? Я родился и вырос там, где вообще не выживают. Ты думаешь, я просто так вас никогда на свою малую родину не возил? Да если вы туда хоть раз, хоть на один день съездили, вы бы… вы бы… оху… (Договаривает одними губами.) Обои!.. Оба… Короче, и ты, и ты… А я там выжил. Всем чертям назло. А потом через такое прошёл… Вам и не снилось! Я бизнес в 90-е поднял. В 90-е! Все в могиле, все, кто со мною начинал. А я опять выжил. Прошёл по минному полю. И никогда, никогда, как бы мне херово не было, по-настоящему херово, а не как тебе… никогда к этой дряни не притронулся. Пить пил. Не буду врать. Пил. Даже запои бывали. Вот мать знает, она меня откачивала, врачей искала… Но по-другому было нельзя. Не выжить.
Останавливается. Садится.
В л а д и м и р. Так. Ладно. Это всё лирика. Давно? Когда начал? С чего?
С е р г е й. Трава… с пятнадцати лет…
В л а д и м и р. Мать, твой сын с пятнадцати лет травку курит, а ты ни сном, ни духом…
Н а т а л ь я. Слушай, это и твой сын тоже!
В л а д и м и р. Так. Все успокоились. Успокоились! Сейчас на чём сидишь? Чем ставишься?
С е р г е й. Пап…
В л а д и м и р. Что?
С е р г е й. Ты откуда такой продвинутый, «ставишься»?..
В л а д и м и р. Были… поводы узнать. Так что сейчас? Героин? В вену, я так понимаю…
С е р г е й. Да, герыч…
В л а д и м и р. Давно?
С е р г е й. Меньше года…
В л а д и м и р. В глаза мне смотри. Какой срок?
С е р г е й. Ну больше года… Я не помню!
В л а д и м и р. Да как ты можешь не помнить… Ладно, спокойно. Завтра ложишься в клинику. В лучшую. Твой отец козёл, как мы сегодня выясняли, мало тебе времени уделял… Но зато у него есть деньги. И он тебя вытащит из этого дерьма.
С е р г е й. Пап, с героина не слезают. Я труп уже, всё…
В л а д и м и р. А ты никогда не думал, что кому-то очень выгодно, чтобы вы так думали? Чтобы доить вас до самой… (Осекается.)
Небольшая пауза.
С е р г е й. Пап, мне доза нужна. А завтра давай куда угодно… В клинику… Куда скажешь… Я на всё согласен… Я хочу завязать… У нас Леной всё так хорошо было… Я хочу к ней вернуться… Соскочить и вернуться… Но я не доживу до завтра… Просто не доживу…
Пауза.
В л а д и м и р. Сколько?

Сцена четвёртая. Сергей, Петя, Наталья, Владимир, два санитара.
П е т я. Привет.
С е р г е й. Привет.
Пауза.
П е т я. Это… У тебя есть?
С е р г е й. У меня нет.
П е т я. Точно?
С е р г е й. Точно-точно. Нет у меня.
П е т я. Не, у тебя есть…
С е р г е й. Я чего сильно похож на того, у кого есть? Я чего типа очень счастливый тут такой сижу? У меня чего расслабон что ли из всех щелей прёт?
П е т я. Нет, нет… Прости. Нет.
Небольшая Пауза.
П е т я. Но я чувствую, у тебя есть.
С е р г е й. Я тебе говорю – нет!
П е т я. Точняк?
С е р г е й. Точняк.
П е т я. Блин, надо где-то взять. Надо срочно где-то взять… У тебя деньги есть?
Мотает головой.
П е т я. Точняк, у тебя есть деньги! Давай, я сгоняю, и вдвоём вмажемся. Мне надо, чувак, мне очень надо!..
С е р г е й. Нет у меня денег. Нет! Чего не понятного? Ни денег, ни кайфа. Чего непонятного?!
П е т я. Давай чего-нибудь продадим? Давай я DVD продам. У тебя крутой DVD. Нормально возьмём…
С е р г е й. Не надо ничего продавать. Сейчас мать придёт. Я им тру, что я чистый.
П е т я. А чего ты такой спокойный?
С е р г е й. Нормальный я… Приходи через пару дней буду неспокойный.
П е т я. Надо чего-то делать… Чего-то мутить надо… Я сейчас на улицу пойду… Я сейчас кого-нибудь там долбану… Чувак, мне очень надо…
С е р г е й. Да иди куда хочешь, чего ты мне на мозги давишь?!
П е т я. Точняк у тебя есть!.. Хочешь чтобы я ушёл, а сам вмажешься без меня… Слушай, мне чуть-чуть совсем надо… Ты сам вмажься по полной, а мне чуть-чуть оставь… Просто чтоб хоть слегка отпустило… У меня все кости выкручивает… Я вообще конкретно больше не могу…
С е р г е й. Да нет у меня! Сянь хуа пань сууу…
П е т я. Ты чего?
С е р г е й. Ничего. Это по-китайски: у меня нет! Ты же по-русски не понимаешь.
П е т я. Ты чего уже вмазался что ли? Блин, ты точно вмазался!.. По-китайски говоришь…
С е р г е й. Так, всё, вали отсюда. Достал.
П е т я. Ладно, ладно, всё, я больше не буду…
Небольшая пауза.
П е т я. Серый, давай спокойно… ты мне последний раз скажи, и всё… только честно… У тебя точно нет?
С е р г е й. Нет.
П е т я. И ты не вмазался?
С е р г е й. Нет. Ещё раз спросишь…
П е т я. Хорошо, хорошо. Всё.
Небольшая пауза.
П е т я. Сделай тогда хоть чаю… Покрепче. И сахара побольше, ложек шесть… Чай-то у тебя есть?
С е р г е й. Чай есть. Давай, попьёшь – и пойдёшь. А то мать скоро придёт…
П е т я. Хорошо, хорошо, чувак. Договорились.
Сергей уходит. Петя тут же залезает в «тайник» и достаёт дозу. Действует на удивление стремительно, будто его подменили. Убегает в туалет. Сергей входит с большой чашкой чая.
С е р г е й. Эй, чувак, ты где?
П е т я. Я сейчас!.. У меня живот… А-а… блин… такие рези…
Сергей садится. Ставит чай. Возвращается Петя. Спокойный, расслабленный. Пытается скрыть, что принял.
П е т я (выдыхает). О, чай… чаёк… чайковский… Спасибо! Горячий… (Дует.) А у тебя блюдца нет?
С е р г е й. Зачем тебе?
П е т я. Знаешь, захотелось, как в детстве, из блюдца чай попить… Я в детстве из блюдца любил пить.
С е р г е й. Нет у меня блюдца. Так пей.
П е т я. Забудь. Так – так так, а не так – так не так… О, сладкий чай… сладенький мой… чай… спасибо!.. У меня бабушка из блюдца пила… И я за ней повторял… А ещё мы любили прохожих считать… Она на первом этаже жила… сядем у окошка… и давай считать прохожих… Я часто у неё бывал… Отец ушёл, когда мне пять лет было, я его почти не помню уже… Лица не могу вспомнить. А мать подбухивать начала конкретно. С запоями… К ней мужики какие-то ходили, бабы… бабы такие, я тебе скажу, мне блевать хотелось, когда я их видел… Просто выворачивало… А мать, нет, она держалась. Она не пила постоянно. Так, запоями. Неделю, две попьёт, потом неделю отходит, ну, так с лёгкими опохмелочками, водочка, но в умеренных количествах, пивко, карвалол… Я до сих пор помню этот запах карвалола. Им вся квартира прованивала. И на месяц, два завяжет. Становилась лучшей мамой в мире. Как бы вину свою искупала. Бывало и по полгода не пила. Однажды даже год, один месяц и 14 дней… Она считала. Но это был рекорд. В общем, не попьёт чуток – и опять этот ад. С мужиками, бабами от которых тошнит, криками, воплями, пьяными соплями… Она поплакать любила, когда выпьет. Всё отца кляла, что он ей жизнь испортил. Однажды, прикинь, выбежала пьяная на улицу, ночью, летом, босиком по лужам, и давай на весь двор: «Куда уходит детство»… Но это смешно хоть было. Вспоминать потом… А один раз играем с ребятами у подъезда на лавочке в настольный хоккей. А она дома, как завоет, как застонет. Всё, блин, слышно – второй этаж, окна как раз на эту сторону выходят… Я сквозь землю готов был провалиться. А ребята, ну, молодцы, они знали всё про мать, конечно, хотя я сам не рассказывал. И вот мы сидим, она воет, стонет, зовёт пьяным голосом, а ребята делают вид, что не слышат, и я такой тоже. Сидим, играть продолжаем. И я, само собой, понимаю, что они слышат. И они понимают, что я понимаю. Как вспомню, до сих пор стыдно. Ну вот, мать как запьёт – я к бабке перебирался, она рядом жила. А вообще мать нормальная была. Котлеты вкусные делала. Такие котлеты, я, прикинь, тут встретил на районе одноклассницу… Ну влюблён был в неё, все дела. Так она мне такая говорит: какие у твоей мамы котлеты были, до сих пор помню. Ну надо же, котлеты она помнит… Офигеть!.. Я её часами в подъезде караулил, зимой, о трубы грелся… Потом просто здоровался, и всё – домой шёл. В значок её фотографию вставил и подписал «Мадонна», и так по школе рассекал… Надо мной ржали, а мне по фиг! С пацаном из старших классов за неё дрался. Ну, дрался сильно сказано. Дрался он, а я летал… А она котлеты мамины помнит… Я ей так и говорю: подруга, а ты больше ничего не помнишь? А она смеётся.
Небольшая пауза.
П е т я. А потом она, сука, сдохла.
С е р г е й. Кто? Одноклассница?
П е т я. Все. Сначала бабка. Потом мать. Все, суки, сдохли. Одна одноклассница живёт. Но тоже сдохнет.
Ржёт.
С е р г е й. Я чего-то не пойму… Ты чего… вмазался что ли?
Сергей придвигается к Пете, смотрит в глаза.
С е р г е й. У тебя зрачки… вообще меньше точки… Ты вмазался! Откуда, чем?..
П е т я. Да, да, чувак, у меня чуть-чуть было, прости…
С е р г е й. А чего ты у меня просил, придурок?! Блин, я же…
П е т я. Прости, прости… У меня совсем чуть-чуть было, прости, я думал мне не хватит… ломало капитально… я думал, все кости сейчас переломятся… В них будто гвозди забивали… Там на двоих никак, мне одному было мало… Но хватило, чуть-чуть отпустило… И это на самый чёрный день было… Чувак, у меня сегодня самый чёрный день…
С е р г е й. Нет, ты без меня вмазался!.. Мне не оставил… Ещё и у меня просил… У меня в голове не укладывается! Мы же друзья… Я же с тобой всегда делился… Как ты мог?
П е т я. Да-да, «блаженнее давать, чем принимать», всё правильно, чувак, ты кругом прав!.. Я тебе сейчас всё объясню…
Достаёт Библию.
П е т я. Вот, чувак, два Джезуса на улице подарили, долго мне мозг парили, на собрание святых звали… Тут всё про нас написано. Про это всё есть. Всё-всё. И с самого начала прям. Вот смотри, змей даёт Адаму с Евой некий плод. Нигде не сказано, что яблоко. Какое нахрен яблоко? Чего их тогда так переть стало с яблока?.. Другие лохи говорят, что они типа потрахались. Но это вообще отстой, они вообще в текст заглядывали? Бог им уже сказал: плодитесь и размножайтесь! Короче, дело не в трахе и не в яблоке. Некий плод. И они с него должны стать, как боги, познать добро и зло, то есть расширить сознание. И Ева когда смотрела на него, на этот плод, она прям хотела его. Чувак, он предложим им наркоту!.. Они съели и, опа, сразу увидели себя голыми…
С е р г е й. Блин, ты обдолбался в говно!
П е т я. Нет-нет, дело не в этом, я давно это просёк уже. Ты чего, думаешь, меня сейчас только пробило? Я давно уже в теме. Я чего, просто так хожу с Библией что ли?! Дальше смотри… Что Бог говорит Адаму с Евой? Будете хлеб в поте лица доставать. Понимаешь, о каком хлебе речь? Первая доза бесплатно. Подарок фирмы. А потом – плати. Я вообще считаю, эти двое в паре работают. Один ставит на самом видном месте, ни охраны, ни сейфа, и говорит: ни-ни! Всё берите, угощайтесь – только это не трожьте. И сам уходит. А тут другой, типа случайно мимо проползал, начинает расписывать достоинства. Отличная вещь, он для вас лучшее жалеет, давайте пока его нет… Ну дешёвый же привокзальный развод для лохов и гостей столицы!.. Мужик со своей первой бабой ведутся. И тут возвращается хозяин и ставит их раком. Вы попали, говорит, будете теперь на это дело всю жизнь корячиться, будете болеть и умирать. Всё сходится! Будете болеть: ломки, трехалово, гепатит, СПИД… А потом умрёте. Всё, всё сходится!.. Наркоту нам черти дают. Первый раз самый главный чёрт, Вий этот грёбаный, Ваал, Веельзевул, у него много имён, дал бесплатно. А потом стали с нас за это брать по полной, бабки, здоровье, жизнь… А Бог у них за главного.
С е р г е й. У меня от тебя сейчас мозг взорвётся! Уже до чертей договорился. Ты себя слышишь? Бог у них за главного… Давай вали уже, сейчас мать придёт…
П е т я. Сейчас-сейчас, уйду, я тебя долго грузить не буду… Успею до прихода матери… О, кстати, приход матери… Помнишь Мишу Маленького? У него ещё мать от рака умерла? Так вот он однажды грузанулся и мать свою увидел.
С е р г е й. И чего?
П е т я. Чего… Говорит, скоро Миша со мной будешь. Потерпи немного. И будешь со мною в раю. Так он себе после этого «золотой укол» поставил. Но он там, то ли с дозой перепутал, то ли товар совсем бодягой оказался. Температура за сорокет, и все дела. В общем, отделался крутым трехаловом… Пирогенный шок! Только я думаю, это не мать его была.
С е р г е й. А кто?
П е т я. Да всё они – ангелы тьмы. Вот тут есть одно место, где говорится, что они могут, кем угодно оборачиваться, ангелами света, даже самим Иисусом, а уж матерью Маленького им как два пальца… Это они к нам приходят.
С е р г е й. Опять ты про демонов. Харе!
П е т я. А ты чего, никогда под этим делом демонов не видел что ли?
С е р г е й (зло). Не видел.
П е т я. Кончай. Все видят. Я вот однажды видел чёрта в образе своего барыги. Такой весь в дорогом чёрном костюме, на руке перстень, как у Михалкова, подходит в лицо смотрит, улыбается, по плечу хлопает. По всему вроде барыга мой поднялся, а по роже видно, что не он, а чёрт. Улыбка такая… как бритва… Да и барыга мой у себя дома в спортивках сидит, а я – у себя…
С е р г е й. Всё кончай. Не могу больше этот бред слушать…
П е т я. Да, какой бред, мне Ксюха вообще рассказывала, как они все вместе, четыре человека, видели пятого чела за столом, все его описать могли, и всё сходилось, а под стол посмотрели – копыта.
С е р г е й. Всё, Петя, всё…
П е т я. А вот смотри ещё место (Открывает место, заложенное закладкой.) Вот… «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим его»… Ну разве это не про кайф? Скажи мне, про что если не про кайф?!
С е р г е й. Про рай это, Петя, про рай!..
П е т я. Вот! Именно. А что такое рай? Вечный кайф! Кайф без ломок, чему ломаться в раю? Тело-то – тю-тю, здесь в земле лежит, червей кормит… А мы в раю, и текут там не иссякающие реки воды живой по нашим душам, как по венам. И кто вкусит, вовек не возжаждет опять! Рай – это вечный кайф. Мы когда принимаем, туда возвращаемся. В потерянный рай. Мы при помощи наркоты его потеряли, и при её же помощи возвращаемся. Клин клином вышибаем… Но на время. А нам, чувак, пора туда насовсем. Хватит, здесь корчиться, как перерубленные лопатой черви на свежевскопанной грядке!.. Вся проблема в теле. Дух бодр, плоть же немощна!.. Ломает тело, тело не выдерживает благодати!.. Сбрасываем тело, как гусеница кокон, и бабочками вылетаем из клетки в лето Господне пить нектар райских цветов… (Поёт.) «Мне бы, мне бы, мне бы в небо, здесь я был, а там я не был»… Вечный кайф! А Бог – главный наркоман.
С е р г е й. Всё, вали отсюда, вали, наркоман обдолбанный!
П е т я. Хо-хо, я наркоман, а ты, чувак, ты-то сам кто?
С е р г е й. Вали, я сказал!
П е т я. А чего ты сбеленился? Конечно, Бог наркоман. И сам наркотик. Самый сильный наркотик в мире. Посуди сам, у него тысяча лет как один день, и один день как тысяча лет… Тебе это ничего не напоминает?
С е р г е й. Вали и чтобы я тебя здесь больше не видел!..
П е т я. Хорошо, хорошо, я ухожу. Только ответь мне на один вопрос, и я уйду. Обещаю. Договорились? Успокоился? Хорошо.
Пауза.
П е т я. А теперь скажи мне, почему ты хочешь меня убить?
С е р г е й. Чего?
П е т я. Ничего. Стой, где стоишь. Лучше не подходи.
Петя достаёт нож.
С е р г е й. Петь, ты чего? Ты просто на измене… Я же твой друг…
П е т я. Вот я и хочу знать, как друг… За что? Что я тебе сделал? А главное – давно ты это решил?
С е р г е й. Петь, я ничего не решал…
П е т я. Не ври мне! Я знаю! Только поверить не могу… Как ты мог?! Мы же с тобой…
С е р г е й. Петь, всё хорошо, всё хорошо… Убери нож, пожалуйста… Я никогда…
П е т я. Стой там! С этого дня ты мне никто! Ты меня предал! Понял? Попадёшься мне в другой раз на глаза, убью. Я тебя предупредил. И передай своим дружкам, которые меня тебе заказали, я вас поодиночке всех передушу. А теперь отвернись.
Сергей отворачивается.
С е р г е й. Петь, не надо…
Петя быстро уходит. Хлопает дверь. Сергей вздрагивает, оборачивается. Трясущимися руками лезет в «тайник». Он пуст. Сергей начинает метаться по комнате. Сшибает предметы. Бьёт кулаками воздух, стены, всё, что попадается на пути.
С е р г е й. А-а!.. Сволочь!.. Гад!.. Как же я сразу не догадался!.. Сволочь!.. Сволочь!.. Сволочь!.. Убью! Чёрт! Чёрт! Чёрт!.. Убью!..
Срывает с себя одежду, раскидывает её по комнате.
С е р г е й. Чёрт! Чёрт! Чёрт!.. Я голый, я голый, я голый!..
Входит Наталья с пакетами. Сергей её не замечает. Она наблюдает некоторое время за его истерикой.
Н а т а л ь я (тихо). Серёжа… (Чуть громче.) Серёжа!..
С е р г е й (останавливается). Мама… (Плачет.) Мама…
Н а т а л ь я. Серёжа… ты опять?..
С е р г е й. Мама… у меня больше ничего нет… Мама, я голый…
Н а т а л ь я. Ну что ты, мой хороший, не плачь… Ты просто мне скажи, скажи правду… Я отцу не скажу… Это будет наш секрет… Ты снова… начал… да?
С е р г е й. Мамочка, у меня ничего нет… Он всё унёс…
Н а т а л ь я. Кто, Серёжа?
С е р г е й. Чёрт… Мама, чёрт… Он хотел убить меня… У него в руках был нож… Я думал, что я больше никогда не увижу тебя, мама…
Н а т а л ь я. Ну, что ты, что ты, иди ко мне…
Обнимает его, как маленького. Садится. Сергей у неё на руках. Зарывается в неё, как малыш, упавший с велосипеда и разбивший колёнку.
С е р г е й. Я так испугался… Ты же знаешь, я не умею драться…
Н а т а л ь я. Знаю, знаю… ты мой малыш… маленький, не умеешь драться… Мама защитит… Мама спасёт… Всё, всё… успокаивайся… Не плачь, он ушёл… Злая Буроба ушла… Не плачь…
С е р г е й. Он всё забрал, мама… У меня ничего больше нет… Ничего не осталось… Ничего… Я голый, мамочка моя, я голый…
Н а т а л ь я. Мой сыночек… сынуля моя… Всё хорошо, всё хорошо… Поспи, поспи… Спи, моя радость, усни…
С е р г е й. Мам, а помнишь, как в детстве, на ВДНХа любили ездить гулять, как я на аттракционах катался. Я особенно машинки любил…
Н а т а л ь я. Помню, конечно, помню… Ты был такой водитель у меня… серьёзный!..
С е р г е й. А помнишь, как ты… ну, вы там с папой поругались, что ли… и ты решила на теплоходике покататься, спросила меня, поеду ли я с тобой. Я отказался, а потом передумал и побежал за тобой на набережную, там уже трап убирали, но ты меня заметила в последний момент… Помнишь?
Н а т а л ь я. Помню, сынок, я всё помню… Я даже то помню, чего ты не помнишь…
С е р г е й. Расскажи!
Н а т а л ь я. Ну… Помню, как ты солдатиков своих в ванну брал и мог часами с ними играть. Я тебе только воды горячей добавляла, чтобы не замёрз.
С е р г е й. Мама, мне холодно… Меня знобит всего…
Н а т а л ь я. Ничего, я тебя сейчас согрею. Помню, как мыла тебя… А ещё как ты совсем маленький папе пощёчину залепил… Дядя Толя пришёл к нам фотографировать… Нас с тобой поснимал, ты улыбался, целовал меня… А потом тебя папа на руки взял, говорит: поцелуй папочку. А ты ему – пощёчину… Я так испугалась… Папа оторопел сначала, но потом рассмеялся, слава Богу…
В какой-то момент входит Владимир. Смотрит, слушает. Берёт телефон. Отходит на первый план.
В л а д и м и р. Алло, Борис Аркадьевич? Здравствуйте… Русаков беспокоит… У меня проблемы… по вашей части… Виталий Сергеевич не смог помочь… Да, опять… Видимо, нужно что-то радикальнее… Да, я знаю…
Наталья поёт колыбельную. Владимир опускается на пол, на краю сцены. Ослабляет на шее галстук.
В л а д и м и р. Я устал… Я привык решать проблемы. Я умею их решать. У меня бизнес с 90-х годов… Не было ни одной проблемы в жизни, ни одной, которую я бы не решил. Я вижу проблему, нахожу единственно правильное решение… Иногда ошибаюсь. Тогда ищу снова, нахожу, и – решаю. Иногда дорогой ценой. Бывает очень дорогой… Но это жизнь. Будь она неладна… Я привык быть победителем. Не то чтобы для меня это было важно само по себе, нет. Мне медальки не нужны. Но я знаю главный закон жизни: если не ты, то тебя. Там, где я вырос, меня этому быстро и качественно обучили. И я за это только спасибо могу сказать. Всем тем, кто меня с детства… Мне потом по жизни гораздо легче было. И я все свои проблемы, все проблемы, которые только жизнь смогла для меня придумать – а она много смогла – я всё решил. Все экзамены сдал. Ни одного хвоста. Красный диплом…
Небольшая пауза.
И вот я первый раз в жизни, не знаю, что делать. Я не могу решить проблему… Я впервые встретил то, что сильнее меня. Больше всего меня убивает, что он постоянно врёт. Добиться от него правды невозможно. Твой собственный сын, которого ты растил, твоя… как это… плоть и кровь… ради которого, в общем-то, всё это… Столько всего сделано ради него же в первую очередь!.. Он может смотреть на тебя самыми честными глазами и врать, врать, врать!.. Наверное, самый крутой комитетчик не сможет так врать. Штирлица вырастили… И в нём этого не было. Клянусь. Я его читал, как букварь. Но когда появилась эта зараза, он стал изворотливый… как будто его подменили… Два в одном… Он придумывал такие истории… Ну нарочно не придумаешь!.. Я вёлся! Я!.. Главное, всё так логично… где нужно – нелогично, всё как в жизни… И парил он это… мастерски!.. В какой-то момент я просто перестал верить. Всему. Только факты. Голые факты. А всё, что он говорил, я ничему уже не верил. Он трижды лежал по самым хорошим клиникам. Я лучше не буду вам говорить, сколько денег ушло, а то вы или не поверите или плохо будете спать ночью. Многие из вас таких денег за всю жизнь не видели. Не увидите… Люди квартиры продают. Всё, что есть отдают. Это хуже рака. Лучшие клиники… Первый раз, когда они с Леной разошлись. Он мне тогда наговорил… Я всё помню. Я это никогда не забуду. Мать говорит, это не он, это болезнь его. Не знаю… Я помню. И буду помнить всегда. Он вышел оттуда человеком. Я выдохнул. Снова зажили, как люди. Потом срыв. И так три раза. Я… Я вот вам сейчас скажу… потому что мне надо это кому-то сказать… Я этого никому не говорил… Если бы у меня был ещё один сын… Я бы… Я бы… (Кашляет, тихо.) я бы этого… заказал… собственного сына… Серёжку… (Плачет.) Я бы его… Потому что я больше не могу. Мне денег не жалко, я бы все деньги отдал, если бы знал, что это поможет… Но это…
Мотает головой. Входят два санитара. Сергей спит у матери на руках. Владимир тоже подходит.
Н а т а л ь я. Пусть он поспит.
П е р в ы й с а н и т а р. У нас нет времени. Очень много заказов.
Н а т а л ь я. Каких заказов?
В л а д и м и р. Наташа, надо его снова класть. Я позвонил Борису Аркадьевичу.
Н а т а л ь я. Володя, только не туда! Прошу!..
В л а д и м и р. Наташа, это его последний шанс.
Н а т а л ь я. Нет, Володя, прошу!..
Сергей просыпается.
С е р г е й. Мам… пап… что происходит?
В л а д и м и р. Сергей… ты поедешь с ними. В клинику к Борису Аркадьевичу…
С е р г е й. Пап, ты чего, я чистый, пап…
В л а д и м и р. А в туалете мама укололась и после себя не убрала?
С е р г е й. Это Петя, пап, это не я…
Владимир кивает людям в халатах.
С е р г е й. Папа… мама… не надо, я чистый… Пап, скажи им… Мама скажи ему… Не трогайте меня!..
П е р в ы й с а н и т а р. Пойдём, пойдём… Не кипятись! Тебе у нас понравится…
Н а т а л ь я. Володя, он чистый… Это Петя…
Санитары уводят Сергея. Владимир уводит Наталью.
П е р в ы й с а н и т а р. Ну чего, нарик, допрыгался? У дяди Бори железная дисциплина. Мы тебя уму разуму будем учить. Всю дурь выбьем из твоей крови. Потом нам спасибо скажешь. Повторяй: я – сраный наркоман!
Сергей молчит.
П е р в ы й с а н и т а р (Второму). Не хочет.
Второй санитар бьёт его под дых.
П е р в ы й с а н и т а р. Повторяй. Я – сраный наркоман!
С е р г е й. Я… сраный наркоман…
П е р в ы й с а н и т а р. Я – никто! Я – ничто!
С е р г е й. Я… никто… я… ничто…
П е р в ы й с а н и т а р. Я – говно!
С е р г е й. Ты – говно!..
П е р в ы й с а н и т а р (Второму). Грубит!
Второй санитар снова бьёт его.
П е р в ы й с а н и т а р. Повторяй. Я – отброс общества!
С е р г е й. Я… отброс общества…
П е р в ы й с а н и т а р. Я – говно!
С е р г е й. Да пошёл ты!..
П е р в ы й с а н и т а р. Не надо хамить, молодой человек.
Второй санитар бьёт его в третий раз.

Сцена пятая. Клиника. Сергей, Наталья, Владимир.
Сергей отвечает с отрешённым видом, как на автомате.
Н а т а л ь я. Сынок, у тебя всё хорошо?
С е р г е й. Да, мама.
Н а т а л ь я. С тобой здесь хорошо обращаются?
С е р г е й. Да, мама.
Н а т а л ь я. А кормят… кормят хорошо?
С е р г е й. Да, мама.
Н а т а л ь я. Звонила, Лена… Спрашивала как ты… Мне кажется, она тебя ещё любит… Тебе просто надо справиться…
С е р г е й. Да, мама.
Звучит сигнал, похожий на сирену. Сергей вздрагивает.
С е р г е й. Мне надо идти, мама.
Владимир порывается что-то сказать, но так и не говорит.
Н а т а л ь я. Да-да, конечно, сынок… иди…
Сергей поспешно уходит.
Н а т а л ь я. Я знала одну женщину, у неё сын утонул, подросток… так она сгорела буквально за несколько лет… Начала пить по-чёрному… сначала отказали ноги… потом сердце. Умерла от первого же инфаркта миокарда… Даже до больницы не довезли. Мой сын умирает… И я ничего не могу сделать… Это сильнее его… Сильнее нас… Как же так получилось? Что я сделала не так? Где ошиблась?.. Когда упустила моего мальчика? В детстве он был такой ласковый… Мы его «Поцелуйчик» звали… Заботливый… Всё спрашивал: «Мама, чем тебе помочь?» А я его всегда отсылала, ну, чтобы не мешал, самой проще сделать… Сыночек мой, помоги сейчас… Стань прежним…

Сцена шестая. Скамейка. Осень. Парк. Наталья, Лена.
Н а т а л ь я. Леночка, спасибо, что пришла.
Л е н а. Да… Наталья Дмитриевна… Пожалуйста… У меня, правда мало времени… Я спешу…
Н а т а л ь я. Да-да, конечно, сейчас такое время… все спешат. Я тебя долго не задержу…
Умолкает. Смотрит на Лену.
Л е н а. Что-то случилось?.. Что-то… с Серёжей?..
Н а т а л ь я. Нет-нет!.. Что-то ты… Ничего не случилось… Слава Богу… Почему сразу случилось…
Умолкает. Смотрит на Лену. Небольшая пауза.
Н а т а л ь я. Как ты, Леночка? Как у тебя дела? Как работа?.. Как… личная жизнь?..
Л е н а. Спасибо, всё хорошо. Поменяла работу… Очень довольна… Ну и так… вообще… всё хорошо… Как у вас? Как Владимир Борисович?
Н а т а л ь я. Да… Спасибо, спасибо, Леночка… У нас тоже всё хорошо…
Умолкает. Смотрит на Лену. Пауза.
Л е н а. Как Серёжа?
Н а т а л ь я. Лена, он борется. Он сейчас в очень хорошей клинике… Там довольно жёсткая дисциплина… Но очень хорошие результаты… Процент… положительный… Это было Серёжино решение… Он хочет победить свой… свою болезнь… Лена, он справится… И мы ему поможем… Мы его поставим на ноги… Спасём!.. Володя он, что решит, обязательно добьётся… А Серёжа весь в него…
Лена молчит.
Н а т а л ь я. Лена… Леночка… Понимаешь ему сейчас очень тяжело и ему нужна помощь… Поддержка… Ему нужно дать надежду. Врачи говорят, что это очень важно… Понимать очень важно, ради чего ты это делаешь… Ради чего отказываешься… Лена, у меня к тебя большая просьба… Я понимаю, что тебе тяжело, и я не вправе просить… Но, пожалуйста, очень, очень тебя прошу… съезди к нему…
Лена молчит.
Н а т а л ь я. Просто съезди. И всё. Не надо ему ничего обещать.
Л е н а. Наталья Дмитриевна, в какой он клинике лежит?
Н а т а л ь я (достаёт бумажку). А вот, я тебе всё распечатала… адрес… схему проезда…
Л е н а. Вы меня не поняли… В какой по счёту клинике?
Н а т а л ь я. А… Ты про это… В третьей… В четвёртой.
Л е н а. И вы всё ещё верите?
Н а т а л ь я. А что мне делать? Он мой сын… единственный сын…
Л е н а. Наталья Дмитриевна, я вас пониманию… И мне вас очень жаль… И вас, и Владимира Борисовича и… Серёжу… Это настоящая беда… Бедее не бывает… Если бы это был мой сын… Я бы тоже… до последнего боролась… верила… Я бы его не оставила… Но… он мне не сын. Я устала… Я боролась, сколько могла… Я больше не могу. Сколько раз он мне клялся, что бросит… Сколько раз я верила. Уходила. Возвращалась… Простите, Наталья Борисовна, я больше не могу… Мне двадцать пять лет… Я хочу любить… Хочу детей… Хочу иметь нормальную семью… Я хочу жить, понимаете?! Просто хочу жить, как люди живут!..
Н а т а л ь я. А если бы он попал под поезд? Если бы ему ноги с руками отрезало? Или инсульт? Парализовало бы всего? Ты бы тогда тоже сказала: я хочу жить?
Л е н а. Это другое дело! Он бы тогда не был виноват. Это была бы судьба…
Н а т а л ь я. Это то же самое, Лена, то же самое! Это тоже судьба. От этого никто не застрахован. Серёжа не виноват! Это может случиться с каждым…
Л е н а. Но с каждым не случается. Сколько ребят прошло мимо! Им тоже предлагали… Но они подумали, прежде чем ответить. Подумали о себе и о тех, кто рядом. Сейчас и – ещё будет рядом потом… Это был его выбор.
Н а т а л ь я. Нет, Лена, это болезнь. Как во время эпидемии… Нельзя людей винить в том, что они заразились. Просто кому-то повезло, а кому-то нет… У одних от рождения сильный иммунитет… воля… инстинкт самосохранения… А у других – нет. Ну идут двоё детей: весна, солнце светит вовсю… И большая лужа на пути… Один лужу обошёл, а другой пошёл прямо по луже и заболел. Воспаление лёгких с осложнением… Мог обойти лужу? Мог. Дурак? Дурак. Но это же дети!
Л е н а. Всегда кто-то виноват, Наталья Дмитриевна, всегда. У всего есть причины… Если Серёжа не виноват, значит… вы виноваты…
Пауза.
Л е н а. Простите. Я не хотела…
Н а т а л ь я. Ничего, Лена, я всё понимаю… Мы тебе много боли принесли… Не бросай его…
Небольшая пауза.
Л е н а. Как же нам хорошо было вместе… пока не началось всё это дерьмо… Он меня всегда смешил, скажет что-нибудь, я смеюсь, заливаюсь… А иногда ничего не скажет, просто посмотрит, или лицо такое сделает… я не могу успокоиться, меня всю трясёт от смеха… Мы с ним смешно познакомились. Он с другом был, а я с подругой. Друг ко мне весь вечер в клубе клеился. Хохмил, болтал без умолку. А Серёжа молчал. И вот, когда уже из клуба выходили, под утро, стоим машины ловим, снег падает, начало декабря… И вдруг Серёжа говорит одну единственную фразу. Я вообще не помню, чтобы он хоть что-то за вечер сказал. И мне так смешно стало. Будто немой заговорил. Чудо какое-то прям… И я ему сквозь смех отвечаю: ну, раз ты говорить умеешь, вот тебе мой телефон.
Я, правда, не могу. Поймите, если даже он бросит. Всё равно не будет нормальной жизни. Будет постоянный страх, что он снова сорвётся… А пойдут дети – страх станет ещё сильнее. Не за себя уже, а за детей… Если я приеду, просто приеду, он сразу всё поймёт… Чтобы я ему не говорила… Он чуткий стал… от наркоты этой… как животное… Всё считывает… Простите… Я вам добра желаю… И ему тоже… Сил вам весь этот ад вынести… и не оставить Серёжу… Я любила его… очень, очень… Но больше не люблю. Я приказала себе не любить его. Иначе я вместе с ним погибла бы. Простите. До свиданья.
Быстро уходит.
Скамейка. Осень. Парк. Наталья, Лена.
Н а т а л ь я. Леночка, спасибо, что пришла.
Л е н а. Да… Наталья Дмитриевна… Пожалуйста… У меня, правда мало времени… Я спешу…
Н а т а л ь я. Да-да, конечно, сейчас такое время… все спешат. Я тебя долго не задержу…
Умолкает. Смотрит на Лену.
Л е н а. Что-то случилось?.. Что-то… с Серёжей?..
Н а т а л ь я. Нет-нет!.. Что-то ты… Ничего не случилось… Слава Богу… Почему сразу случилось…
Умолкает. Смотрит на Лену. Небольшая пауза.
Н а т а л ь я. Как ты, Леночка? Как у тебя дела? Как работа?.. Как… личная жизнь?..
Л е н а. Спасибо, всё хорошо. Поменяла работу… Очень довольна… Ну и так… вообще… всё хорошо… Как у вас? Как Владимир Борисович?
Н а т а л ь я. Да… Спасибо, спасибо, Леночка… У нас тоже всё хорошо…
Умолкает. Смотрит на Лену. Пауза.
Л е н а. Как Серёжа?
Н а т а л ь я. Лена, он борется. Он сейчас в очень хорошей клинике… Там довольно жёсткая дисциплина… Но очень хорошие результаты… Процент… положительный… Это было Серёжино решение… Он хочет победить свой… свою болезнь… Лена, он справится… И мы ему поможем… Мы его поставим на ноги… Спасём!.. Володя он, что решит, обязательно добьётся… А Серёжа весь в него…
Лена молчит.
Н а т а л ь я. Лена… Леночка… Понимаешь ему сейчас очень тяжело и ему нужна помощь… Поддержка… Ему нужно дать надежду. Врачи говорят, что это очень важно… Понимать очень важно, ради чего ты это делаешь… Ради чего отказываешься… Лена, у меня к тебя большая просьба… Я понимаю, что тебе тяжело, и я не вправе просить… Но, пожалуйста, очень, очень тебя прошу… съезди к нему…
Лена молчит.
Н а т а л ь я. Просто съезди. И всё. Не надо ему ничего обещать.
Л е н а. Наталья Дмитриевна, в какой он клинике лежит?
Н а т а л ь я (достаёт бумажку). А вот, я тебе всё распечатала… адрес… схему проезда…
Л е н а. Вы меня не поняли… В какой по счёту клинике?
Н а т а л ь я. А… Ты про это… В третьей… В четвёртой.
Л е н а. И вы всё ещё верите?
Н а т а л ь я. А что мне делать? Он мой сын… единственный сын…
Л е н а. Наталья Дмитриевна, я вас пониманию… И мне вас очень жаль… И вас, и Владимира Борисовича и… Серёжу… Это настоящая беда… Бедее не бывает… Если бы это был мой сын… Я бы тоже… до последнего боролась… верила… Я бы его не оставила… Но… он мне не сын. Я устала… Я боролась, сколько могла… Я больше не могу. Сколько раз он мне клялся, что бросит… Сколько раз я верила. Уходила. Возвращалась… Простите, Наталья Борисовна, я больше не могу… Мне двадцать пять лет… Я хочу любить… Хочу детей… Хочу иметь нормальную семью… Я хочу жить, понимаете?! Просто хочу жить, как люди живут!..
Н а т а л ь я. А если бы он попал под поезд? Если бы ему ноги с руками отрезало? Или инсульт? Парализовало бы всего? Ты бы тогда тоже сказала: я хочу жить?
Л е н а. Это другое дело! Он бы тогда не был виноват. Это была бы судьба…
Н а т а л ь я. Это то же самое, Лена, то же самое! Это тоже судьба. От этого никто не застрахован. Серёжа не виноват! Это может случиться с каждым…
Л е н а. Но с каждым не случается. Сколько ребят прошло мимо! Им тоже предлагали… Но они подумали, прежде чем ответить. Подумали о себе и о тех, кто рядом. Сейчас и – ещё будет рядом потом… Это был его выбор.
Н а т а л ь я. Нет, Лена, это болезнь. Как во время эпидемии… Нельзя людей винить в том, что они заразились. Просто кому-то повезло, а кому-то нет… У одних от рождения сильный иммунитет… воля… инстинкт самосохранения… А у других – нет. Ну идут двоё детей: весна, солнце светит вовсю… И большая лужа на пути… Один лужу обошёл, а другой пошёл прямо по луже и заболел. Воспаление лёгких с осложнением… Мог обойти лужу? Мог. Дурак? Дурак. Но это же дети!
Л е н а. Всегда кто-то виноват, Наталья Дмитриевна, всегда. У всего есть причины… Если Серёжа не виноват, значит… вы виноваты…
Пауза.
Л е н а. Простите. Я не хотела…
Н а т а л ь я. Ничего, Лена, я всё понимаю… Мы тебе много боли принесли… Не бросай его…
Небольшая пауза.
Л е н а. Как же нам хорошо было вместе… пока не началось всё это дерьмо… Он меня всегда смешил, скажет что-нибудь, я смеюсь, заливаюсь… А иногда ничего не скажет, просто посмотрит, или лицо такое сделает… я не могу успокоиться, меня всю трясёт от смеха… Мы с ним смешно познакомились. Он с другом был, а я с подругой. Друг ко мне весь вечер в клубе клеился. Хохмил, болтал без умолку. А Серёжа молчал. И вот, когда уже из клуба выходили, под утро, стоим машины ловим, снег падает, начало декабря… И вдруг Серёжа говорит одну единственную фразу. Я вообще не помню, чтобы он хоть что-то за вечер сказал. И мне так смешно стало. Будто немой заговорил. Чудо какое-то прям… И я ему сквозь смех отвечаю: ну, раз ты говорить умеешь, вот тебе мой телефон.
Я, правда, не могу. Поймите, если даже он бросит. Всё равно не будет нормальной жизни. Будет постоянный страх, что он снова сорвётся… А пойдут дети – страх станет ещё сильнее. Не за себя уже, а за детей… Если я приеду, просто приеду, он сразу всё поймёт… Чтобы я ему не говорила… Он чуткий стал… от наркоты этой… как животное… Всё считывает… Простите… Я вам добра желаю… И ему тоже… Сил вам весь этот ад вынести… и не оставить Серёжу… Я любила его… очень, очень… Но больше не люблю. Я приказала себе не любить его. Иначе я вместе с ним погибла бы. Простите. До свиданья.
Быстро уходит.

Сцена седьмая. Сергей, Лёша, Сан Саныч, два санитара.
Звучит сирена. Мигает свет. Сергей и Лёша чётко повторяют команды.
Г о л о с в м е г а ф о н е. Встать! Сесть! Встать! Сесть! Встать! Лечь! Отжаться! Присесть! И раз, и два, и три. Встать! Сесть!.. Повторять! Я – сраный наркоман! (Повторяют хором, чётко.) Я отброс общества!.. Я говно! Я – ничто!..
Свет перестаёт мигать. Сергей и Лёша стоят по стойке смирно. Входит Первый санитар и с ним Сан Саныч.
П е р в ы й с а н и т а р. Борис Аркадьевич уехал на целый день по срочному делу. На сегодня его заменит Александр Александрович. Вопросы есть?
Тишина.
П е р в ы й с а н и т а р. Вопросов нет. Приступайте, Александр Александрович.
Санитар уходит.
С а н С а н ы ч. Садитесь, пожалуйста… (Стоят не двигаясь.) Садитесь, садитесь. Итак, меня зовут Александр Александрович, можно просто – Сан Саныч. У нас с вами есть несколько часов, которые мы, так сложилось, проведём вместе. Вы знаете не хуже меня, что за один день избавить от того, что годами в нас жило и процветало, невозможно. Нужны годы. Наша встреча… имеет мало смысла. А если говорить начистоту – никакого. Она бессмысленна. Поэтому предлагаю просто посидеть два часа, не мешая друг другу. У меня тут как раз есть статья, которую нужно срочно отредактировать… Так что…
Достаёт ноутбук, открывает.
Л ё ш а. Нормально!..
С а н С а н ы ч. Что?
Л ё ш а. Да нет, ничего.
С а н С а н ы ч. Упс… пять процентов…
Л ё ш а. Что?
С а н С а н ы ч. Осталось пять процентов. Ноут сейчас разрядится… Тут есть розетка?
Л ё ш а. Ага, чтобы мы туда два пальца сунули?
С а н С а н ы ч. Зачем?
С е р г е й (усмехается). Для кайфа…
С а н С а н ы ч. Отредактировать статью не получится.
Закрывает ноут. Пауза.
Л ё ш а. О чём ваша статья?
С а н С а н ы ч (пожимает плечами). О наркотиках. Исповедь завязавшего. Может, поиграем в города?
Л ё ш а. Москва.
С е р г е й. Амстердам.
Л ё ш а. Москва.
С е р г е й. Амстердам.
Л ё ш а. Москва.
С а н С а н ы ч (опережает Сергея). Абакан!
Небольшая пауза.
Л ё ш а. Какой-то хрен рассказал вам, как он завязал?
С а н С а н ы ч. Типа того.
Л ё ш а. И сколько он в завязке?
С а н С а н ы ч. Больше десяти лет.
Л ё ш а. А на чём сидел?
С а н С а н ы ч. Трава, кокаин, потом плотно на героине.
Л ё ш а. Гонево.
С а н С а н ы ч. Думаешь?
Л ё ш а. Я не верю. Год, два, три… Потом срыв. Героин умеет ждать. Я завязываю третий раз. Серёга уже в четвёртой клинике.
С а н С а н ы ч. То есть, по-твоему, завязать невозможно?
Л ё ш а. Да. Речь только о том, чтобы продержаться как можно дольше. Падаешь – встаёшь. Падаешь – встаёшь… И так до конца. Пока есть силы…
С а н С а н ы ч. Любопытно. Но он завязал.
Л ё ш а. Я же говорю, он вам нагнал.
С а н С а н ы ч. Ну вообще-то в статье говорится обо мне.
Пауза.
Л ё ш а. Вы слезли с героина? Десять лет не употребляете?
С а н С а н ы ч. Больше десяти. Тринадцатый пошёл.
Л ё ш а. И как вам это, интересно, удалось?
С а н С а н ы ч. Нашёл то, что для меня важнее наркотиков.
Л ё ш а. И что же?
С а н С а н ы ч. Я не хотел бы говорить. Понимаешь, я нашёл это для себя, но не факт, что это подойдёт для тебя. Здесь нет рецептов. Тут каждый должен найти для себя сам свой собственный уникальный рецепт. Но если вы не найдёте, ради чего отказаться от наркоты, то, что затмит, перебьёт героиновый или любой другой кайф, не найдёте ради чего жить, вы никогда не соскочите до конца.
Л ё ш а. Но всё-таки я хочу знать, что вы нашли для себя? Просто как пример.
С е р г е й. Слушай, он тебя разводит. Он тебя специально разводит на разговор. Всё это дешёвые психологические приёмы!.. Ноут у него разрядился…
С а н С а н ы ч. Да, ты прав, с ноутом действительно несколько натянуто выглядит, надо в следующий раз что-нибудь получше придумать…
С е р г е й. Блин, он даже не стесняется, прикинь! Всё остальное тоже профессиональные подстройки? Придумали историю про то, что типа завязали и давай её гонять пациентам?
С а н С а н ы ч. Нет, остальное правда. Даже статья в ноуте имеется и её надо редактировать. Ну, вообще-то не статья, а повесть. О настоящем наркомане. Обо мне.
С е р г е й. Тогда на фига весь это цирк?
С а н С а н ы ч. Это не совсем цирк. Я и сейчас легко могу закончить разговор. Он нужен вам, а не мне. Я сделал то, что вы сделать не смогли. Я знаю как. А вы – нет, но типа хотите. Или не хотите? И просто врёте себе, папе с мамой, врачам? Ну что, включаю неразряженный ноут и продолжаю редактировать повесть?.. Или всё-таки поговорим? Как незнакомцы в поезде, которые через полтора часа распрощаются на перроне и больше никогда друг друга не увидят.
Пауза.
Л ё ш а (Сергею). Ну он хотя бы не говорит, что мы говно…
С а н С а н ы ч. Вы не говно. Вы вляпались в него. Это правда. Но вы и говно не одно и то же. Вы можете захлебнуться в нём, а можете отмыться и жить дальше. Это очень тяжело, но возможно. Это выбор каждый день, до самого конца – тут ты прав. Но чтобы выбирать, нужна альтернатива. Нужно найти что-то, что вы сможете выбрать вместо наркотиков. И выбирать каждый день. Каждый Божий день.
Л ё ш а. Звучит красиво. Но если начистоту… что может быть круче кайфа?
С а н С а н ы ч. М-м… Скажи мне, когда ты испытывал последний раз кайф от наркотиков? Настоящий кайф? Стоящий. Попытайся вспомнить.
Л ё ш а. Ну… Каждый раз… когда…
С а н С а н ы ч. Чушь. Чушь собачья! Тебе каждый раз просто становится легче, отступает боль. Это, конечно, приятно, когда боль отпускает. Когда тебя отпускают из ада, это очень приятно. Когда перестают скрежетать зубы, а по костям перестают возить напильником, как смычком по струнам, когда перестают вырывать печень вместе с мясом – это приятно. Но это не кайф. Кайфа давно уже нет. Кайф был только в самом начале. В начале славных дел… Скажу больше, кайф, настоящий кайф, по большому счёту, по гамбургскому счёту, вообще бывает только однажды. А после – только хилые попытки его повторить. Так что про кайф можно забыть. Хотя, конечно, когда колешься после долгого воздержания, кажется, что былая острота ощущений в какой-то степени вернулась. Но она всё равно несравнима с тем первым, главным кайфом твоей жизни. Не повторяется такое никогда.
Почему вы здесь? Большинство решает завязать, потому что испугались смерти. Страх смерти… или страх очередной ломки как её предвестника – это одно и то же… Страх смерти… Я прав?
Небольшая пауза.
Л ё ш а. Я сам решил лечь в клинику. Я достал дозу. Закатал рукава… а вены исчезли. Просто исчезли. Я не мог найти свои вены… Ни на руках, ни на ногах… Нигде… Это было… не знаю как… как в самом глючном фантастическом фильме ужасов, когда рты, глаза, вены можно замазать… как будто мы из пластилина… Это было настолько неестественно… Мне стало дико страшно… Даже нет, не страшно, я испытал ужас… Животный ужас смерти… Будто я скотина, и меня привели на убой… Я понял, что это какой-то последний знак. Последняя черта… Дальше – всё… Крышка гроба… Земля… Черви… Не хочу в могилу, не хочу в землю… Я хочу жить. Хочу быть живым…
С а н С а н ы ч. Хорошо. Очень хорошо. Хотеть жить – это прекрасно. Это естественно. Это заложено в нас. Но пока ты не столько хочешь жить, сколько не хочешь умереть. А желание не умереть не лучшая мотивация для жизни, не кажется ли тебе? Ты должен захотеть именно жить. Жить ради чего-то. Чего-то большего. Это должно стать для тебя больше наркотиков. Затмить их, как они когда-то затмили всё. (К Сергею.) И для тебя, кстати, тоже. Препараты и врачи могут освободить от физической зависимости. Это не так сложно. Ломок больше нет, ломки вы пережили. Что наступает?
Л ё ш а. Депресняк.
С а н С а н ы ч. Вот именно. Вам не хочется жить. А с чего вам будет хотеться жить, если вы не решили ради чего вы живёте? Чтобы хотеть встать с утра с постели, нужно знать – для чего, что будет, когда я встану.
С е р г е й. Пожру и пойду на работу. Вечером вернусь усталый и злой, трахну жену, если она есть и если встанет после тяжёлого рабочего дня. Или просто подрочу, если жены нет или надоела, или ты ей надоел, и она не даёт. Лягу спать. А завтра та же картина. День похож на день. Красота!..
С а н С а н ы ч. Всё зависит от тебя. Жизнь – это возможности. И она такая, какой ты её видишь. Захочешь, будет серой и бессмысленной, захочешь – расцветёт неведомыми красками…
С е р г е й. О, пошли сопли про «мир прекрасен»… Мир серый, жестокий, пошлый, циничный, безумный… не знаю ещё какой… Жизнь… ей цена… да за неё ещё нужно доплачивать, чтобы жили. Ради чего жить? Какие неведомые краски? Что ты несёшь?!
С а н С а н ы ч. Ты видел океан?
С е р г е й. О, Господи Исусе…
С а н С а н ы ч. Бывал в Африке? Встречал рассветы у подножия Килиманджаро? Закаты у водопада Виктория?.. Нырял с аквалангом?
С е р г е й. Нет, я не был в Африке и не хочу!
С а н С а н ы ч. Прыгал с парашютом?..
Мотает головой. Дальше не реагирует.
С а н С а н ы ч. Может быть, ты хотя бы ездил осенью в Прибалтику?.. Видел сосны на морском берегу?.. Сплавлялся по реке с друзьями?.. Пил 16-летний сингл молт с островов Шотландии?.. Когда даже на следующее утро пустой бокал пахнет морем и дымом потухшего костра, а глоток виски взрывается во рту множеством вкусовых оттенков от морской соли до тонов сухофруктов и пряностей на восточном базаре?.. Смотрел «Огни большого города» на набережной Одессы летним тёплым вечером? Влюблялся по уши, так что земля уходила из-под ног, а время останавливалось, и ты как будто прыгал с моста в вечность?.. Твоё сердце готово было хоть раз разорваться на части от счастья?.. Родил ребёнка?.. Держал в руках маленькое беспомощное тельце, продолжение себя, и думал: я умру, а оно останется?..
Л ё ш а. Я влюблялся.
Все смотрят на него. Пауза.
Л ё ш а. Я сразу подсел на героин. Никаких подготовительных этапов. Я очень её любил. Вот как ты сейчас сказал… вот так и любил. Если бы она привела меня на крышу и сказала: прыгни вниз. Я бы прыгнул, не задумываясь. Но она не привела на крышу. Я просто пришёл к ней в гости, я знал, что она чего-то там себе колет. Мне было всё равно. Она молча повела меня на кухню, что-то сварила. Взяла мою руку, поцеловала и сказала: я тебя сейчас тресну. Я не убрал руку. Просто смотрел ей в глаза. И она меня треснула. Её глаза, карие, стали двумя голубыми озёрами… и я в них утонул. Мы стали жить вместе, вместе колоться, вместе переламываться, вместе доставать дозу… Героиновая любовь, героиновая нежность, героиновая ласка – это ни с чем несравнимо.
Небольшая пауза.
Л ё ш а. Потом она стала спать за деньги, чтобы нам было, на что взять геру. Подкалываться втихаря от меня и изображать с глазами полными кайфа ломки… В какой-то момент всё сломалось у нас. Мы расстались. Она до сих пор торчит. А я здесь… Я так больше никого не полюблю.
С а н С а н ы ч. Так – нет. А по-другому – да. Любовь всегда разная. Всегда.
Л ё ш а. Так… что вы нашли? Что может быть круче этого?
С а н С а н ы ч. Круче чего? Того, что твоя любимая подсаживает тебя на героин, продаёт себя, чтоб взять дозу, и колется втихаря, зная, что ты там подыхаешь в реальном аду? Это, по-твоему, круто? Это, по-твоему, любовь?
Л ё ш а (мотает головой). Нет… я не про это…
С а н С а н ы ч. А про что?
Лёша молчит.
С а н С а н ы ч. Я могу сказать, что нашёл я. Мне не жалко. Но вам это покажется смешным. Как если бы я собирал фантики от конфет.
Л ё ш а. Ты собираешь фантики от конфет?
С а н С а н ы ч. Нет. Это пример. Просто надо понимать, что смысл не всегда великий. Он может быть очень скромным и совсем не масштабным.
Л ё ш а. Так что?
С а н С а н ы ч. Хорошо. Я скажу. Помогать другим.
Л ё ш а. Чего?
С а н С а н ы ч. Помогать другим.
Л ё ш а. Это твой новый кайф вместо герыча? Ты переводишь старушек через дорогу и торчишь от этого?
С а н С а н ы ч. Ну не совсем так. Хотя и старушку могу перевести, если ей это надо. Я помогаю, таким, как вы, таким, как я, слезть с иглы. Переехать из мотеля под названием «Героин» домой. Вернуться домой. Я знаю, что это такое. Я был в этом аду. И вытащить кого-то из него, или хотя бы дать шанс… да, это делает мою жизнь наполненной. В один прекрасный день я понял, что пока не перестану носиться с собой как с писаной торбой, ничего не изменится в моей жизни. Я так и буду смотреть на поезда из окон заброшенного дома, где был наш притон. Помню, как первый раз туда попал… Такой вони я не встречал нигде… запах мочи, протухших рыбных консервов, курева… и ещё было что-то… оно било в нос сильнее всего… просто сбивало с ног… Там был такой старый протёртый ковёр на полу, с олимпиадой-80, он был весь в подтёках и вот эта главная непонятная вонь исходила от него. Мой товарищ вмазался, в шприце осталось немного крови, он налил в него воды, потряс и вылил розовую жидкость на ковёр… Тогда я понял источник этого запаха… Это был запах разлагающейся крови… Хотелось бежать из этого места, не оглядываясь, от этих людей, от этого запаха… Но прошло совсем немного времени, и я стал там жить.
Сергей вскакивает.
С е р г е й. Заткнитесь! Оба! Я не могу больше вас слушать!.. Это всё сопли на кулаке!.. Вы меня достали!.. Хватит меня лечить! Хватит править мне мозги! Я сраный наркоман! Я говно! Я ничто! Я вся мразь мира! Вытрите об меня ноги!.. Насрите на моё лицо! Куда вы меня тащите?! Я не хочу! Я не хочу в ваши благие комнаты! Отвяжитесь от меня! Пошли вон отсюда! Я не хочу жить! Я хочу сдохнуть! Твари! Твари! Твари!.. Какие же вы все твари! Гера, прощай! Больше никогда не побежишь по моим дорогам, сука, никогда! Иди вон, Гера!..
Выхватывает непонятно откуда лезвие, режет вены на руках, тыкает в горло. Брызжет кровь. Сергей падает, все вскакивают. Всеобщая суматоха. Все кричат, носятся, зовут на помощь. Сан Саныч стаскивает ремень, чтобы перетянуть руки. Зажимают раны, пытаются перевязать, барабанят в дверь, зовут на помощь…
С а н С а н ы ч. Не стой!.. Зажимай ему раны!.. Руками, руками!.. Держи горло! Не отпускай!.. Быстрее, быстрее!.. Рви рубашку на куски!.. Перевязывай вот здесь!..
Л ё ш а. На помощь!.. Откройте!.. Дурак!.. Что ты наделал?! Помогите!.. Эй, кто-нибудь! Помогите!..
Вбегают санитары, хватают тело, уносят. Крики и суматоха переносятся за сцену.
П е р в ы й с а н и т а р. Откуда у него бритва?..
В т о р о й с а н и т а р. Я проверял!..
С а н С а н ы ч. Скорее!..
В т о р о й с а н и т а р. Не отпускай!.. Зажми, вот здесь, зажимай!..
П е р в ы й с а н и т а р. Готовьте реанимацию!..
Л ё ш а. Зачем он это сделал?!
П е р в ы й с а н и т а р. Держи молча, не причитай!
В т о р о й с а н и т а р. Пульса нет!..
П е р в ы й с а н и т а р. Не может быть!.. Крови ещё не успел много потерять!
В т о р о й с а н и т а р. Сердце походу не выдержало…
П е р в ы й с а н и т а р. В реанимацию, скорее!

Затемнение. Остаётся один круглый луч, как на арене цирка во время смертельного номера. В нём появляется Сергей, голый, в одних трусах, без порезов и крови.
С е р г е й. Неужели это всё?.. Неужели так… глупо всё закончится? Моя жизнь… Господи!.. Я знаю, что Ты есть… Если есть всё то, что мы пережили, если есть ад… Черти, которых мы видели… Значит, есть и Ты… Господи, я сделал так много ошибок… Столько всего, чего не надо было делать… Вся моя жизнь – одна сплошная ошибка… Глупая, нелепая… Так много всего… Так много дерьма… И совсем не успел главного… пожить… Было детство, такое светлое… мама… А потом та первая трава… И – всё… Всё!.. Жизнь закончилась… Началась медленная смерть… Мама… она не переживёт… Господи… ради неё дай мне ещё один шанс… Господи… Верни меня… Я знаю, я сам сделал свой выбор… Я во всём только сам виноват… Только я… Конечно, если бы Петька тогда… Нет, он не причём… Господи, я сам виноват… Только я… Нельзя так бездумно жить… Нельзя думать, что ты настолько особенный, что с тобой не случится того, что случилось со всеми другими… Если прыгаешь с крыши – сначала летишь, а потом разбиваешься… Кто бы ты ни был… Это сильнее нас, Господи… Прости, прости меня… Я не хочу умирать… Не хочу, чтобы всё так закончилось… Я хочу снова… как в детстве… радоваться каждому дню… Чего-то там делать… строить… играть… Хочу воздуха… Господи!.. Говорят, здесь уже поздно что-то изменить. Мне поздно… Но Тебе – нет… Прости и верни!.. Я найду, я обязательно найду ради чего жить… На воле… А не в силках… Я найду… Господи!.. Не молчи…
Голоса за сценой:
С а н С а н ы ч. Реанимация готова!
П е р в ы й с а н и т а р. Всё, мы его потеряли. Отбой.
Пауза.
В т о р о й с а н и т а р. Пульс появился!.. Слабый, но есть!..
П е р в ы й с а н и т а р. Завози! Работаем!..

Затемнение. Вспышка яркого света. Полное затемнение.

ноябрь 2013 года

Оставить сообщение